|
>>
|
No. 69470
Я пришёл во второй волне иммиграции. После смерти жены меня больше ничего не связывало с проклятой столицей, и я ясно понял, что мне нужно сменить обстановку. Начать новую жизнь.
В Разлокум я дошёл с такими же, как и я, "чистыми листами".
Нас приняли хорошо. Мой отец, как и мой дед, был каменщиком, так что я твёрдо знал ответ на стандартный вопрос местного главного "Чем вы можете быть полезны крепости?"
Только через несколько месяцев я узнал, что бесполезных мигрантов не убивают каким-нибудь жестоким способом, как положено древними законами. Странно.
Я прожил в крепости год. Когда я пришёл, это был ещё такой небольшой, совсем чуть-чуть углублённый в землю аванпост. Сейчас это могучая, сильная многоуровневая подземная башня, чьи коридоры и залы заполнены шумом, гамом, стуком молотков и лаем собак.
А потом пришло Оно.
Я никогда не видел Тварь: мне повезло, когда началось общая эвакуация, я и так был возле главной лестницы. Я даже не попал в давку, которая образовалась двумя этажами ниже. На точку сбора прибыл одним из первых.
Я видел всполохи внизу. Я слышал рокот её могучих лёгких, взмахи её омерзительных крыльев.
Мимо меня на военные уровни пробежал весь местный гарнизон: несмотря на годы обучения, они всё ещё казались неопытными юнцами.
А потом. Ну. Крики "неопытных юнцов" были слышны даже на поверхности. Потом за водой спускались, это помню, как в наваждении каком-то. Как бежал вниз, спотыкаясь, как жадно хлебал воду, как поднимался вверх, не обращая внимания на усталость. Как по плечу похлопал Дорека, ушедшего с остальными добровольцами отвлекать тварь.
Мне было поручено участвовать в установке стен, которые и обезопасили нас от опасности.
Впрочем, для большинства было уже поздно. Все те, кого я знал, с кем я дружил с первого дня прихода в крепость, все погибли. Я видел, как они сходили с ума. Как с иссохших, лопнувших губ их начинали слетать непонятные заклинания. Видел, как Фоб, ещё секунду назад непринуждённо смеявшийся над очередной "тонкой" шуточкой, вдруг издал яростный крик и одним ударом могучего кулака (он был кузнецом) пробил череп мэра. Просто, насквозь. Вдавил нос в затылок.
И так случилось с каждым. Те, что оказались покрепче духом, погибли телом. Мы никак не могли найти вёдра и плотника, чтобы хотя бы принести воды для раненых. А сами раненые, без рук, без ног не могли добраться до нижних уровней вновь.
Некому было собирать поспевшие посевы. И они гнили прям на грядках.
Некому было готовить еду и варить пиво. По коридорам гуляли духи погибших.
Наконец, нас осталось двое. Я, да Дегела. Мне оставалось уже немного: один из безумцев-таки отрезал мне руку. О бинтах не могло быть и речи. Так и сидели мы с ней вместе, на военных этажах. Там, где совсем, казалось бы, недавно собрались ополченцы, ещё не знавшие, какой ад их ждёт.
Она склонила голову мне на плечо. У неё тоже не было руки. Из наших ран сочилась кровь. Я знал, что не выживу. Знал, что и она не выживет. Но мне казалось, что я умру первым.
Она будто бы знала, о чём я думаю. Она была замужем. И потому, я знаю, именно из-за замужества, она не целовала меня. Верна до конца. Но я всё понимал. Всё читал в её глазах. Мне было достаточно взгляда.
И вот где-то наверху раздался шорох шагов. И я умер.
"Мы пришли помочь!"
Кулет Гидфурсодел,15-е сланца.
|